Минус 67° С на термометре, северное сияние, пушистые олени, низкий уровень кислорода и влажности воздуха. Круглый год передвижение по реке, зимой – на машине по льду, летом – на катере. Привозная вода, замороженная струганая рыба на обед и на ужин. Почти безлюдный величественный край с холодной торжественной красотой – вот что такое Якутия. Но привлекла нас не красота природы, а желание исполнить повеление Христа: идите и расскажите.
Детские дома
На территории Республики Саха (Якутия) расположено около семнадцати детских домов. Мы посетили три из них. И еще один в Иркутской области.
Каждый раз, когда я видела надпись «Детский дом», мое сердце сжималось. Потому что понимала: у большинства детей из этого дома нет будущего. У них есть кроватки, фрукты, игрушки и одежда. Обшитый новым профнастилом дом в два этажа, разноцветные стены, тети-воспитатели; спортивный комплекс и даже детская площадка в тридцати метрах от спальной комнаты также присутствуют. Но когда придет пора вступить во взрослую жизнь, они особенно остро почувствуют свое одиночество. Мы тоже не могли стать для них родителями, но приехали с желанием согреть их души теплом, дать им надежду, указав на Иисуса Христа. Он может стать не только их Спасителем, но и Другом.
Иногда в глазах детей мы видели удивление, иногда безразличие, иногда грусть и тоску. Мне так хотелось взять на себя их боль, а взамен подарить улыбку и счастливое детство.
Посещение детских домов началось с города Мирного. Здесь при православном храме живут дети из неблагополучных семей. Этот социально-реабилитационный центр называется «Харысхал» – с якутского переводится как «жалость, пощада».
Как только родители исправляют свой образ жизни, им разрешают забрать малышей домой. Нас впустили с радостью. Большинство слушателей, правда, было из взрослых. Удивлялись и улыбались, когда не только детям, но и воспитателям и вахтерам дарили книги и шоколад.
Не все дети Божьи могут участвовать в таком благовестии лично, но любовь всегда ищет возможности проявить себя в делах. Одна многодетная семья помогла нам порадовать сирот. Ребята завели дома копилку и складывали туда свои деньги из подаренных на день рождения или из заработанных своими руками. Это была десятина для Бога. А когда набралась хорошая сумма, то купили в детский дом много шоколада, чтобы досталось каждому малышу. Нам было очень приятно вручить деткам подарки от маленьких верующих друзей.
Посещение детских домов связано с определенными сложностями. Здесь нельзя рассказывать о родителях, семье и уютном доме. Нельзя говорить о наказании. Это слишком болезненные темы. Мы старались избегать их. Валерия рассказывала ребятам о горностае, который очень любит чистоту. Мы можем брать с него добрый пример, чтобы и сердце, и тело хранить в чистоте. Еще звучало стихотворение про слона, для которого опасен крошечный муравей. Это насекомое через хобот или через рот пробирается в мозг, и многотонный гигант умирает. Грех, подобно муравью, может проникнуть в сердце и погубить навсегда. А Бог не хочет нашей смерти. Движимый любовью, Он создал человека и желает, чтобы мы с Ним жили вечно.
Детки слушали внимательно, соглашались с услышанным и громко пели: «Мухомор, мухомор, как красив твой убор». В некоторых детских домах Петр Эрнстович бывал уже и раньше, поэтому дети знали мелодию песни.
После нашей программы наступало время свободного общения. Люба терпеливо объясняла, как нужно держать скрипку и смычок. Рома помогал ребятам освоить гитару. Гриша учил правильно напрягать губы и щеки, чтобы труба издавала хороший чистый звук.
Интересно наблюдать за стараниями детей. Сначала они внимательно смотрят, часто моргая глазами с выражением лица: «Подожди, подожди, да как же оно?.. Сейчас, пять секунд, и я пойму». А потом, когда получается сыграть, – на лице у них широкая улыбка и восхищение от своего успеха. Раздувают щеки изо всех сил, только лишь бы услышать, что могут по-настоящему сыграть на инструменте хотя бы «ту-у-у».
Благовестие дается непросто еще и по причине нашего незнания якутского языка. Есть детские дома, где почти никто из детей не говорит по-русски. В одном таком доме я обменивалась номерами телефонов с девочкой-подростком. Пока я записывала номер, к нам подошла еще одна девочка. Я улыбнулась ей, приобняла и спросила, как ее зовут, а она говорит в ответ:
– Кэрахэабай.
– Что?.. – переспросила я, понимая, что речь идет не об имени.
Та повторила.
В этот момент первая девочка догадалась, что я не понимаю по-якутски, и, улыбаясь, перевела:
– Красивая.
– Что?.. – не поняла опять я.
– Она говорит, что ты красивая,– объяснила переводчица.
Та девочка – выяснилось, что зовут ее Кюнней,– увидела красоту. Но мне не удалось понять ее без переводчика.
Я никогда себя не считала красивой. Красота в глазах смотрящего. Мне было неловко оттого, что она так сказала, и оттого, что я не понимала человека на его родном языке.
Подросткам разрешили проводить нас. Мы уже садились в машину, как услышали, что две девочки (в том числе Кюнней) бегут в нашу сторону и на ломаном русском кричат наперебой:
– Подождите, подождите, пожалуйста! Можно я вас обниму?
– Конечно! – заулыбались мы.
Подобные теплые расставания повторились и в других детских домах. Помню случай. Я уже надела куртку и собралась выходить к машине, как почувствовала сзади легкое прикосновение. Обернулась. Она стояла молча. Девочка одиннадцати лет. Я видела только глаза. С такими глазами лиц можно вообще не иметь. Слова не нужны, все и так понятно. В карих жемчужинках буквально читалось: обними меня! Она несмело протянула руки навстречу, и мы обнялись. Бережно храню в своей памяти ее подарок – улыбку, самую мягкую.
В некоторые детские дома нас не пустили – карантин.
Дома-интернаты для престарелых и инвалидов
С карантином здесь такая же обстановка, как и в детских домах. Для того чтобы впустили, нужно было предпринимать определенные меры: строго в масках и никакой фотосъемки. Мы смогли сказать о Христе в двух домах. В одном часть пожилых людей сидела в масках и за закрытыми стеклянными дверями, а вторая часть смотрела на нас с высоты, сидя на лестничной площадке между этажами. Микрофоны и колонка были с собой, мы сделали звук погромче и запели.
В другом доме престарелых дедушкам и бабушкам разрешили быть рядом с нами только после того, как мы выполнили ряд условий. У каждого из группы проверили температуру, продезинфекцировали руки. Надев бахилы, мы прошли в зал, где полукругом на диванах и в инвалидных креслах сидели слушатели. Как раз был канун 8 Марта, и они особенно радовались песням и рассказам о маме, украдкой вытирая слезы.
Другие церкви
Мы проводили собрание в зарегистрированных общинах. Верующие там принимали нас, как великих людей,– с большой радостью и гостеприимством. А провожали, как родных.
Обучение якутскому языку происходило у нас своеобразно. В церкви зарегистрированных баптистов нам подали песенные сборники, назвали номер и сказали:
– Это песня «Ты для меня, Спаситель».
На наш немой вопрос тут же ответили:
– Не знаете? Научитесь. Пойте за нами.
Петр Эрнстович задал тональность и мы, как смогли, запели по-якутски.
К концу песни припев получался настолько хорошо, что мы заулыбались именно такой улыбкой, с которой и нужно петь эту песню.
Посещение наших друзей
С большой радостью мы заезжали в гости к друзьям, которые с любовью и заботой принимали нас к себе.
Наша дорогая тетя Тоня – коренная эвенка. Росла в чуме. Теперь живет в доме, где всегда рада видеть гостей. И нам она тоже нагрела чай, приготовила постель.
Завела меня в комнату и спрашивает:
– Тебе какая подушка лучше: маленькая, большая или средняя?
– Ой, тетя Тоня, все хорошо, не переживайте даже! Та, что есть,– замечательная.
– Родная моя, я всегда у всех спрашиваю. Ты же ко мне, как будто Иисус, в гости пришла. Поэтому я стараюсь, чтобы подушка была удобной и носки к полу не прилипали.
И улыбнулась широкой и доброй улыбкой.
За чаем, рассказывая о своей жизни, она признавалась:
– Любимый Иисус меня из зверя в человека превратил. Я Его так благодарю! С рождения не знала, что такое счастье. Выпивка, ругань, издевательства. А Он мне еще и золотой дом на небе приготовил. Когда это слышат мои родные, то говорят: «Тоня! Ты с ума сошла».
Многих людей здесь убивает пьянство.
Раздавая с тетей Тоней газеты, мы заметили, что если говорить: «Возьмите, пожалуйста, газету о счастье!», то люди берут чаще, чем когда просто предлагаешь газету. Нередко люди вообще отказываются.
Был и другой случай. На улице один мужчина догнал нас сзади, без слов вытащил газету из пачки в моей руке, сказал «Спасибо» и, не оборачиваясь, пошел дальше.
Дорога
Вверх, вниз, вверх, вниз, вправо, влево, вправо, влево – так и находишься между сидением и потолком. Бывает, взлетаешь сантиметров на 25–30. Обычно сразу после «приземления» мы улыбались друг другу, а Петр Эрнстович спрашивал:
– Все хорошо?
Видя наши улыбки, понимал, что нам не просто «нравится» Якутия, мы ее «любим».
Иногда наш главный водитель Сергей Александрович успевал выкрикнуть:
– Молодежь, взлетаем!
Бедные скрипки.
Позвоночники обязательно должны выдержать, и желудки, и легкие.
По всей Якутии нередко встречаются заброшенные дома без окон. Паутина покрылась инеем. По комнатам гуляет ветер. Они – как люди, в которых не живет Иисус. Мрачные, жалкие и одинокие. Им холодно от самих себя. «Ычч-а» – по-якутски «холодно».
В Амурской области мы остановились возле одного поселка и помолились о создании здесь церкви.
Для того чтобы проповедовать Христа и служить людям, не нужен диплом университета или высокий уровень красноречия. Важно иметь сердце, отданное Богу навсегда. Сердце, полное милосердия и любви. Если в нашей душе горит огонь любви, то мы сможем согреть сердца тех людей, которые окажутся на нашем пути.
Анастасия Лещёва