В. Я. Фот
Дневник. Май – июнь 1992 г.
20. 05. Среда.
Мысли о поездках такого рода на автомобиле с проповедью Евангелия вынашивались уже больше года. Наконец планы стали реальностью. Нашей церкви подарили автомобиль ГАЗ-66 из австралийской миссии «Mission in USSR». Брат Вильгельм из Голландии через миссию «Фриденсштимме» прислал нам палатку.
Вся поездка запланирована на два месяца до августа. Должно смениться 5 групп, каждая по полмесяца. Маршрут из Томска на Колпашево, и там работать в двух районах. Запланировано посетить 20 мест. Поедем на двух машинах: ГАЗ-66 и «Нива» ВАЗ-2121. Набрали литературы, продуктов и выехали из Прокопьевска.
Состав нашей группы: Фот Валентин – ответственный служитель; Виктор Редлих – шофер и ответственный за техническую часть; Петя Дик – приглашен в последний момент, никак не могли укомплектовать группу; Володя Калюжный – брат из Барнаула, освобожденный в церкви для благовестия, музыкант и певец; Лида Фот – ответственная за работу с детьми; Маргита Дик – много участвует в таких поездках; Галя Иванова – тоже приглашена в последний момент, занималась церковной почтой (много писем идет от неверующих из тех мест, где проводилась евангелизационная работа).
Сегодня наша цель – доехать до Томска. Выезд был запланирован на 10 часов утра, но, как это бывает у нас постоянно, выехали только в 12.30. Машина едет не очень быстро, но на трассе разгоняется до 90 км/час. Автомобиль несколько грубый, военного типа, но мы уже к нему приспособились. Нас больше тревожит, что плохо работает гидроусилитель руля. Выдавливает масло, и через каждые 100 километров приходится доливать. Весь двигатель в масле, и где остановимся, сразу начинает капать на землю – неприятно. В Кемеровской области трудно с бензином. Доехали до Ленинска-Кузнецкого – бензина нет, но нашу машину заправили. Заправщица посмотрела на машину – на ней нарисована эмблема миссии и надписи на английском языке – и заправила нас, хотя рядом люди просили хоть десять литров – не давала. Там же мы заметили, что растянулся ремень на двигателе, пришлось его заменить. Слава Богу, нас нигде не останавливала милиция и мы благополучно приехали в Томск. Приехали уже в 10 часов вечера. Нас здесь ждали. Побеседовали, поужинали и легли отдыхать.
21.05. Четверг.
Сегодня предстоит выезд дальше. Провели тихий час. Читали место об учениках, шедших в Эммаус. […] К нам еще присоединяется брат Миша Куренбин, он шофер и должен отвечать за машины все два месяца. […] …Выехали уже в 15.30. Часа через полтора заметили, что двигатель ГАЗа весь забрызган маслом. Из-под фильтра бежит масло. Разобрали его, теперь надо искать масло. Это было недалеко от поселка. Заодно сразу начинаем разговор о Боге. Нас поразило такое духовное убожество и невежество: отрицание Бога, недовольство жизнью, бесчувственность. Ничего не хотят слушать, над всем насмехаются. Кое-как нашли масло, но устранить причину утечки масла не удалось. Так и ехали, через каждые 30 километров останавливались и доливали масло. Опасно ехать: масло попадает на коллектор, может загореться. Так движемся потихоньку. В Молчаново на заправке не было электроэнергии, и мы не смогли заправиться. Заправщица сказала, что сейчас только прошла очень сильная гроза с градом, и поэтому выбило электроэнергию. А мы едем – хорошая погода, любуемся природой, наслаждаемся чистым воздухом, пахнущим хвоей и березой. Начинает темнеть, а нам еще ехать далеко.
Вдруг видим, впереди стоит КамАЗ посреди дороги. Оказывается, он застрял. Впереди сидит ЗИЛ, сел на оба моста. Мы вышли из машины, обули сапоги и пошли смотреть дорогу. Теперь мы увидели, какой сильный ливень прошел здесь: дорога вся размыта, местами на обочинах глубокие прорези в земле, где шел поток воды. Ну что, пробуем объезжать их. Первый пошел ГАЗ-66. Тут мы поняли, какие у нас хорошие машины: он обошел всех и встал на твердый грунт; следующая пошла «Нива» – тоже хорошо прошла. Едем дальше, смотрим, впереди опять машина сидит в грязи, теперь уже ГАЗ-66, а за ним еще один. Но тот погрузился в грязь по самую кабину, где-то около метра. Первого мы зацепили за трос и выдернули, а ко второму мы подъехать не смогли. Они нам подсказали, что есть объездная дорога. Мы вернулись назад и поехали по объездной. Время уже полпервого ночи, но совсем темно не становится, на севере горит светлая полоса неба. Наконец доехали до Чажемто, это первый пункт, откуда мы начинаем свою работу. Съехали немного с дороги, поужинали и легли спать где-то в 2 часа ночи.
22.05. Пятница. Чажемто, [1-й день].
Поднялись в 8 часов. После завтрака поехали в поселок. Настоящее бедствие – это комары. Спокойно нельзя стоять, только можно прятаться в будке машины. Поехали, выбрали место: хорошая большая поляна посредине села.
Немного было напряженно, когда председатель сельсовета требовал от нас документы, [выяснял,] кто мы такие. Объяснили ему, что у нас есть документы на машину, кто мы, но только документа, что мы служители церкви, мы не имеем. Церковь – это не организация государственная, чтобы выдавать документы. Потом он расположился к нам, мы подарили ему Библию. Теперь начали ставить палатку. Это привлекло много людей. Многие подходят, спрашивают, что здесь будет. Объясняем и стараемся беседовать. Ребятишек очень много.
Поставили палатку и убедились, какая она удобная и прочная. Дует довольно сильный ветер, но она стоит прочно. После обеда поехали приглашать людей через усилитель. Я уже упомянул, что возле нас много детей. Наша палатка [для них] как какой-то аттракцион: человек 30–40 детей бегают, сидят, прыгают, лазят по шестам и канатам. Несколько мальчишек умудрились залезть на самый верх палатки и кататься по ее куполу. Когда мы это заметили, то сделали им замечание. Это делали несколько задиристых мальчиков. Они не учатся в школе, курят – видно, что дети из неблагополучных семей. Особенно привлек наше внимание мальчик: он засыпает на ходу, глаза открыты, а сознание отключается; через минуту он приходит в себя, и это происходит с ним очень часто. Я видел: он бежал, вдруг потерял направление и машинально продолжает идти шагов 6–7, потом спохватился и побежал дальше. Он объяснил нам, что его в детстве душил старший брат, и с тех пор это происходит с ним. Мне показалось, что это какой-то род одержимости.
К восьми часам вечера стал собираться народ. Было человек 90 взрослых и около 50 детей. Участвовал в слове Володя, и я заканчивал. Когда пели песню «Книгу Библию, книгу чудную», некоторые были тронуты – я видел несколько женщин в слезах. Но очень плохо вели себя дети: и разговаривают, и смеются, кидаются друг в друга. Это раздражает взрослых и отвлекает внимание. После служения были беседы с людьми. Возле каждого из нас образовались группы беседующих. Возле меня… группа примерно из десяти женщин. Я объяснял о крещении, об иконах, о крестах; объяснил, что суть христианства – это любовь. Бог ждет изменения сердца, а не исполнения обрядов. Слушали очень внимательно и кивали в знак согласия головой.
На ночь сестрам отдали будку ГАЗ-66, Володя лег в его кабину. Мы с Виктором легли в палатку (в большой палатке поставили маленькую). А Миша с Петей остались в «Ниве» караулить. Молодые люди до ночи ходили вокруг палатки. Попросились зайти посидеть, мы не разрешили. Потом к часу ночи вроде все утихло. Ночью стало очень холодно, братья в «Ниве» сильно замерзли. Ну а мы и сестры – хоть и было холодно, но терпимо. «Ниву» нельзя было заводить, так как у нее выгнало масло из двигателя.
23.05. Суббота. Чажемто, 2-й день.
Погода стоит холодная. В будке тепло. В 12 часов начался детский час. Детей пришло много, около 80 человек. Но и вести было тяжело. Разговаривают, шумят. Давно у нас не было таких служений, с такой невнимательностью. Много приходит просто любопытных, они и создают шум, ходят взад-вперед.
После обеда сходили в баню. Одна из проблем дорожной жизни – невозможность помыться. Поэтому используем любую возможность, не знаем, когда сможем помыться следующий раз.
В палатке работает библиотека для детей. Дети берут книжки, читают здесь. Вообще, мы удивились порядочности детей: к отъезду все книжки пришли обратно.
На собрание пришло совсем мало людей. Нас это опечалило. Служение мы провели и предложили: кто хочет побеседовать, чтоб приходили в любое время, а кто желает покаяться, чтоб пришли в 3 часа дня завтра в палатку.
Еще вчера нам сказали, что в субботу и воскресенье в клубе будет дискотека, танцы. Это немного беспокоило нас; знаем, что это не обходится без пьянок и драк. Наступил вечер. Уже собирается пьяная молодежь, слышны крики, ругательства. Мы оказались в центре их разгула… Уехать мы не можем, палатку нельзя оставлять. Мы ее полностью закрыли со всех сторон. Молодежь дралась между собой, но нас никто не трогал. Подходили поговорить с нами, но настроены дружески. Сегодня дежурить остались Виктор и Миша. Хотя мы все легли около 2 часов, мы хорошо уснули, а братья не спали до полпятого, пока все не разошлись с танцев. К ним подошел ночью мужчина очень внушительной внешности и сказал, [что,] если кто нас тронет, стоит упомянуть его кличку «Сталин», и все оставят нас в покое. К счастью, нам не пришлось пользоваться его покровительством.
24.05. Воскресенье. Чажемто, 3-й день.
Утром братьев не стали тревожить, позавтракали без них. Разбудили их на тихий час. Вчера две женщины принесли 8 литров молока и литр сметаны, сегодня, по-моему, еще 6 литров принесли. Мы уже шутим, что у нас здесь курорт.
С утра пришла побеседовать одна старушка, больная астмой. Она очень хотела покаяться. Мы побеседовали с ней, и я, желая помолиться с ней, хотел найти место уединенное. [Но] она сама предложила, что можно помолиться прямо здесь (а мы сидели на скамеечке, прямо недалеко от дороги). И мы вместе здесь же преклонили колени. Она искренно обратилась к Богу. В это время шел детский час. Я в этот раз не участвовал в нем.
Подошли еще две молодые женщины для беседы. Одна по имени Седа – отец азербайджанец, мать армянка. Ходила на все служения и пришла покаяться. И привела подругу Надю. Та не была на служениях, хотя слышала объявления. Думала, что это очередные обманщики. Но Седа убедила ее прийти сюда. У Нади сын больной: 10 лет, у него припадки и отставание в умственном развитии. Ожидает второго ребенка, и [ее мучит] страх, будет ли он здоров. Мы побеседовали, и они решили покаяться и исповедоваться в своих грехах. Они также искренно обратились к Господу.
В три часа пришло 11 человек, из них 5 подростков. …Двое особенно глубоко переживали о своей жизни. Была одна бабушка, ее дочь Мария и внучка. Каждому… мы подарили по Новому Завету и записали их адреса. Литература [у нас] почти вся из миссии «Фриденсштимме». После остался один мальчик побеседовать, он делился, что грубит матери и хотел бы это изменить в своей жизни. Через время подошла еще группа: три женщины и 6 мальчиков. Правда, мне показалось, что они сделали это слишком холодно. Несколько мальчиков рассмеялись во время молитвы. Когда я стал им говорить, они признались, что они не хотели этого делать, но не могли сдержаться. Объяснил им на этом примере, что есть искушения и как им противостать. С ними также зашел разговор о телевизоре. Некоторые сильно к нему привязаны, а один предложил, что телевизор надо убрать из дому. Он покаялся со своей сестрой. Затем еще подошли два мальчика. Тоже молились, просили у Бога прощения грехов. Получалось так: те, которые молились, шли, находили своих друзей и приводили их, чтобы они тоже покаялись. Еще хотел один мальчик покаяться, но у нас уже не было времени, нам надо было начинать собрание. Братья еще проехали и через мегафон еще раз пригласили всех на служение.
Сегодня собралось столько же людей, как и в первый вечер, человек 140 вместе с детьми. Тема: «Иисус Христос». Слушали все внимательно, многие плакали. В конце служения, используя последнюю возможность, так как палатку из-за дискотеки мы намерены были после служения снять, мы сделали еще призыв. Постелили коврик и предложили, кто еще хочет покаяться, выйти вперед. Обычно в селе это проходит очень трудно, все друг друга знают и поэтому стесняются друг друга. Но здесь вышло вперед больше 10 человек. Но помолиться они не смогли: вышли, крестятся и молчат. Пришлось говорить молитву, а они повторяли. Когда служение закончилось, мы предложили всем, кто покаялся в эти дни, остаться в палатке. Палатку мы закрыли, осталось более 40 человек. Еще подошли около десяти человек – тоже хотели покаяться. Они все, правда очень коротко, помолились. Мы раздали каждому по Новому Завету. Передали сестре Седе библиотечку христианской литературы, чтобы люди могли приходить к ней и читать.
Все стали расходиться. Во время служения мы заметили нескольких человек, слушавших со слезами, и после служения постарались заговорить с ними. Когда я вышел из палатки, вижу, Маргита разговаривает с одной женщиной. Я подошел и спросил ее, не желает ли она покаяться. Она стояла и колебалась. Ее удерживал страх, что она не устоит на этом пути. Затем она решилась, со слезами молилась о прощении грехов. Лида беседовала с другой женщиной. Она призналась, что имеет ненормальную любовь к матери. Она любит только ее одну, не любит мужа и не любит детей своих. При беседе выяснилось, что мать занимается лечением. Я понял, что здесь корень этой духовной болезни. Объяснили ей. Она тоже молилась, каялась и просила Бога освободить от этих уз.
…Нас ждал еще один мужчина. Мы заметили его еще в первое служение, он поднимал руку, что… читал Биб лию. Это оказался муж Марии, которая приходила днем с дочкой и матерью. В далекой молодости, когда ему было 17 лет, на Украине в Мариуполе он ходил на собрания. Какой-то дядя Саша был в церкви, он беседовал с ними, с ребятами. Три года ходил на собрания, каялся там, потом оставил собрания, попал в тюрьму, и пошла жизнь кувырком. Пил, грешил, сейчас немного остановился. Он понимал, что покаяться – это не просто помолиться, нужно в корне изменить жизнь. Видно, в нем шла сильная борьба. После он решился покаяться, мы зашли в будку (там были еще сестры), он преклонил колени и просил Бога о прощении грехов. Григорий, так его звать, перед этим говорил, что Мария, жена, пришла днем домой, села на диван, заплакала, потом встала такая радостная, как будто праздник у нее. Теперь и он покаялся. Старшая дочь его тоже молилась в последней группе каявшихся. Волновался он сильно, даже не мог читать текст из Библии, который я предложил ему… Он признался, что его всего трясет. Пока мы беседовали, братья собрали палатку. Мы еще поужинали в машине, всё погрузили и в первом часу ночи выехали. В клубе шли танцы, но нас никто не трогал. Выехали за поселок и заночевали.
25.05. Понедельник. Игнашкино.
Утро. Осмотрелись – мы находимся на берегу реки Чая. Проплыл теплоход «Заря». Развели костер [для защиты] от комаров, провели тихий час. Во время молитвы пошел дождь. Стоишь с закрытыми глазами, а на тебя льется дождь. […] Затем двинулись в пос. Могильный Мыс.
По пути проезжаем деревню Игнашкино. Остановились набрать воды в колодце. Колодец с глубины одного метра весь еще во льду. Я посмотрел на список населенных пунктов, составленный братьями,– эта деревня в этом списке. Деревня небольшая, около 30 домов. Решили на один день здесь остановиться. Палатку ставить не стали, нашли хорошее помещение: дом животноводов, с хорошим залом. Там решили провести служение. Собралось человек 50 вместе с детьми. Служение прошло хорошо, все внимательно слушали. В конце сделали призыв покаяться, чтобы прошли в другую комнату. Прошло десять человек, из них 4 молодые женщины и один совсем молодой мужчина. Объяснил им, [что говорит Библия] о грехах. Одна женщина занималась лечением до этого; сказала, что она это оставит. Она думала, что это Божья сила. Все коротко помолились. Когда все разошлись, осталось пятеро молодых людей. С двумя разговаривал Петя, а трое беседовали с нами. Они явно не хотели уходить. Оказалось, что это муж с женой, и другая женщина – этого мужчины брата жена. Больше часа они сидели с нами, спрашивали, что теперь можно делать, что нельзя. Они ни разу не читали Евангелия, ни разу не молились, ни разу не встречались с верующими. Мне стало понятно: как можно было ожидать от них большего во время молитвы покаяния? Они буквально сказали три слова: «Прости мою душу грешную». Утром мы пригласили их на тихий час. Они говорили, после молитвы им стало легче на душе.
26.05. Вторник. Могильный Мыс, 1-й день.
Мы еще в Игнашкино. На тихий час пришли Саша с женой Оксаной и другая сноха Аня. И еще пришел вчерашний друг Саши, но он не каялся. Тихий час прошел чудесно. Хороший текст был из Евангелия от Марка 8-я глава с 27-го стиха. «За кого почитают Меня люди?» Что значит следовать за Христом и не стыдиться имени Христова? Все так подходило к нашим новообращенным. Мы спросили, молились ли они дома. Они сказали нет. У них произошло ночью несчастье – у Саши украли мотоцикл. Мать его, продавец, так и сказала: «Пока они молились у вас, у них мотоцикл украли». Это было испытание их веры. В конце тихого часа они все молились. Это были уже молитвы – благодарили за встречу с нами.
Покушали и стали собираться в дорогу. Продукты у нас почти все с последнего самолета миссии «Фриденсштимме». Особенно выгоден сахар «Sussli»: не занимает много объема, а всегда есть сладкий чай. Опять принесли молоко, грибы соленые и даже свежую рыбу.
Приехали в Могильный Мыс. Эта деревня побольше, но [все же] поменьше Чажемто. Место выбрали во дворе школы. Очень быстро поставили палатку, за 1,5 часа. Кажется, мы начинаем ее ценить, отличная вещь. Вечером собралось много людей, я думаю, около 150, среди них много молодых. Вдруг во время служения стало выбивать колонку. Сел аккумулятор, пришлось братьям срочно во время служения протянуть провода из ближайшего здания. Они сделали это довольно быстро, и мы продолжили служение. Здесь после служения были вопросы. Один был насмешник, он все не верил нам, что мы верим в Бога, но другие задавали хорошие вопросы. Люди несут нам угощение: молоко, рыбу, сало. Название поселка – Могильный Мыс – произошло от того, что на этот мыс реки Чая селькупы свозили своих умерших и хоронили. И на этом месте возник поселок, а селькупы ушли дальше в леса.
27.05. Среда. Могильный Мыс, 2-й день.
Ночью сильно похолодало, моросит дождь. Но вроде никто не жалуется, что замерзаем. Лида сильно простывшая, и я переживаю за Володю: у него полиартрит, и ему нельзя сильно остужаться. На детский час пришло 90 детей. Сначала слушали плохо. В конце мы завладели их вниманием. Никто не приходит читать книги: или из-за холода, или люди другие здесь. Вечером пришло людей поменьше, чем вчера. Но теперь уже все интересующиеся. В ожидании спели общий псалом, они сами захотели спеть. В заключение предложили тем, кто хочет покаяться, прийти завтра для беседы. Сейчас у нас проблема: как действительно отсеять тех, которые желают просто помолиться, от тех, которые серьезно хотят покаяться. И чтобы никого не оттолкнуть и никого не потерять. Когда уже вышли из палатки, Витя разговаривал с двумя мужчинами и женщиной. Я подошел к ним. Один из них рассказал, что давно ищет Библию, уже писал в миссию в Берлин, денег выслал, а Библию не получил. Я сначала колебался, дать или не дать. Потом вынес ему Библию, и он до слез был тронут этим подарком. Он с женой передал нам огурцов и клюквы и пригласил к себе на ночь. После служения мы пошли в баню к одному католику. Это уже фермер: 400 кур, 30 свиней, гуси и 4 или 5 коров. Также у него две грузовые машины. Мы с Володей пошли спать к тем пожилым людям, до полтретьего беседовали еще, затем легли отдыхать.
28.05. Четверг. Могильный Мыс, 3-й день.
Сегодня после детского служения задержалась группа подростков: [они] заказывали песни, а наши пели. Во время служения пришел наш Николай Антипович, у которого мы ночевали. Он пришел, чтобы примириться с Богом. Молился он искренно, со слезами просил у Бога прощение. Затем благодарил Бога за спасение. Он сразу загорелся [желанием] собирать людей и читать вместе Библию. К трем часам, когда мы назначили время для покаяния, пришло всего две женщины. Одна очень старая женщина, но она колебалась, во-первых, как молиться без икон и не призывать имени Марии Богородицы. Я объяснил ей и сказал, [что] она может сейчас молиться, [а] если ее смущает что-либо, может остаться при своих убеждениях. Она должна выбрать сама. Она призналась, что боится идти против Бога и в то же время боится менять веру родителей. Я предложил ей делать то, что ей ясно: молиться только Иисусу Христу, без Богородицы, иконы не выбрасывать, но молиться на всяком месте и просить Бога о ясности, как поступать дальше. Потом я предложил с ней вместе помолиться. Она перекрестилась несколько раз и просила у Бога прощения грехов.
Пришла еще для беседы мать председателя, но она не была готова к покаянию. Побеседовали… и она ушла. Издалека уже мы увидели: идет Анфиса, хозяйка [дома], где мы ночевали. Рассказала, довольно холодно, о своей жизни, но при молитве появились слезы.
В шесть часов, второе назначенное время [для беседы], не пришел никто. Это нас удивило. В Чажемто столько было людей желающих, и дети приходили, а здесь никто!
Тема вечернего служения – «Будущее человечества». […] Люди слушали очень внимательно. В конце сделали призыв: «Кто хочет покаяться?» Я еще не начал проповедь, [как] выходит одна пожилая женщина вперед, встает на колени перед всеми. Дети, сидящие впереди, хихикают. Она помолилась, за ней вышла молодая женщина, тоже помолилась. А затем народ пошел вперед, выходили по 8–10 человек, склонялись и молились. Мы старались, чтобы каждый [сам] помолился. Многие при молитве крестятся. Практически ситуация вышла из-под нашего контроля. Может, это пробуждение русского народа. Всего вышло около 40 человек. Мы предложили собраться всем, кто выходил молиться, к 10 часам на следующий день. Некоторые сказали, что не могут, и мы им тут подарили по Новому Завету. В заключение собрания попросил слово Николай Антипович, у которого мы ночуем. Он от имени всех сельчан благодарил нас за посещение их поселка. Мы еще вчера с ним говорили, что, видимо, здесь еще никогда не проповедовалось Слово Божье, никогда не ступала нога проповедника. Ночевать мы пошли к ним втроем, с нами еще пошел Петя. Ночь была очень холодная, и мы были рады, что трое могли ночевать в доме. Другим досталось больше одеял и матрацев.
29.05. Пятница.
К десяти часам стал собираться народ. Я им объяснял об иконах, о молитвах святым и Марии. Затем дали наставление, как вести христианский образ жизни. Перед этим спросил, кто как себя чувствует. Некоторые свидетельствовали, что как будто камень сняли с души; некоторые говорили, что их трясло долго,– видимо, борьба не кончилась. Потом предложили каждому помолиться. Мать председателя вчера выходила молиться и сегодня сказала такую мысль: «Видно, мы сильно грешные, что не можем без слез молиться». Некоторые молитвы были очень хорошие, сердечные, содержательные. Запомнились молитвы Николая Антиповича и молодой женщины. Два или три человека молились снова о прощении грехов. Все помолились, было около 18 человек. Николай Антипович намерен собирать людей для чтения Евангелия. Мы ему передали библиотечку. Мне показалось из беседы, что он сильно привязан к православию. Но… он очень тепло прощался, и мы даже поцеловались с ним. Палатку разобрали очень быстро, за час, и двинулись дальше. Люди нам столько надавали продуктов: и молока, и масла, и капусты, и рыбы – у нас изобилие продуктов. Варим мы здесь в машине, у нас с собой газовая плитка и газовый баллон. Сестры стараются, всегда очень вкусно готовят.
Следующий наш пункт – Озерное. Место определили на стадионе. Палатку поставили быстро, но зацепили штырем и немного порвали. Или материал уже старый, так быстро рвется. Она и пришла – на ней много латок. Конечно, мы виним себя за нашу неаккуратность. Вечером пошли на берег Оби. Обь протекает чуть в стороне, здесь у поселка как бы небольшой рукав. Возле берега стояло какое-то судно, и мы зашли на него. Это оказался паром. Из дома напротив вышел мужчина, он оказался паромщиком, и мы договорились с ним, что во вторник он переправит нас в Колпашево. Здесь тоже сегодня и завтра дискотека. Но здесь она проходит спокойно, без драк. Уже в час к нам подошли человек 6 ребят, трезвые. Интересовались вопросами о Боге.
30.05. Суббота. Озерное, 1-й день.
В этом поселке нам намного легче с ребятами. Мы как поставили палатку, сразу закрыли ее и детей не пускали к ней. Они сидят недалеко, но в нее не лезут. Вообще, здесь дети другие. На детский час пришло около 70 детей. Средний [школьный] возраст, поменьше. Они пели с нами и показывали [жестами], а в Могильном Мысе не пели.
Здесь еще возникла проблема с хлебом. Хлеб только по талонам, а у нас где талоны? Витя смог как-то с заднего хода достать три булки, но это нам мало на два дня. А завтра хлеб вообще не привезут. Миша съездил в Могильный Мыс и там достал еще две булки. Днем немного пригрело солнышко, и мы репетировали на улице. Вечером пришло около 70 человек, не так и много. Совсем немного детей. Нас очень обрадовал Григорий из Чажемто – приехал на мотоцикле специально на собрание. Рассказал, какие у них дома перемены. Свидетельствует, что заметно изменилась жена – Мария, нет грубостей. За эту неделю они прочитали весь Ветхий Завет, Мария читает до 4 утра, а он работает главным энергетиком и целый день читает на работе. Он признался, что он многое не понимает, но надеется, что если несколько раз прочитает, [то] Библия станет понятней. Пока ему трудно с куревом – тяжелая борьба.
Во время служения мы обратили внимание на одного мужчину. Пришел раньше всех, внимательно слушал. Когда я задал вопрос, что такое Голгофа, он ответил правильно. Люди в основном не знают, что это такое. Во время служения несколько подвыпивших мужчин выкрикнули несколько колкостей, остальные слушали внимательно. После служения этот мужчина, что пришел раньше всех, подошел для разговора. Он ищущий человек, читает Евангелие. Рассказал, что на катере он видел недавно «судового». Это тот же домовой или полтергейст, только на корабле. Я стал объяснять, что причина кроется в нем [самом], он где-то имел дело с оккультизмом. Стал ему разъяснять на основании Библии различные виды оккультизма. Он подтвердил, что он лечился у экстрасенса и тот ему дал молитву, чтобы снять с него карму (это что-то вроде проклятия). Он начал ее тут же рассказывать. Это была сплошная бессмыслица, набор слов. Мы объяснили ему, что это молитва дьяволу. Он испугался, и говорит: «Выходит, что я молюсь одновременно и Богу, и дьяволу?» Выходит так. Мы все зашли в будку машины. Григорий был с нами. Спели один псалом для Григория: «Пусть земля вся утверждает». Помолились вместе. Григорий молился, молился и Анатолий (так звать этого мужчину). Он живет здесь в общежитии. Сказал, что пойдет к себе и выпишет все вопросы, а завтра придет для беседы. Наши друзья поехали провожать Григория до переправы… Ночью недалеко от нас расположилась группа ребят. С их стороны доносятся дикие крики, ругательства, но нас не трогают.
31.05. Воскресенье. Озерное, 2-й день.
Утром проснулись от сильного ветра. Погода стоит холодная. Вспомнили про церковь, про собрание. На детский час детей пришло меньше, но они очень хорошо сидят. После служения ко мне подошла женщина, спросила прямо: «Вы служитель? На вас крест есть? Вы не баптисты?» «Да, мы баптисты»,– ответил я и стал объяснять, что такое баптизм и его происхождение. Похоже, она расположилась, потому что рассказала свою жизнь, поплакала. И я понял, что людям иногда нужно где-то высказаться. Но очень боится общественного мнения: «Да вы знаете, какие у нас люди, какой у нас поселок? А вы призываете выйти вперед и помолиться перед всеми?! Это – никогда!» Так она отозвалась о том, чтобы выйти вперед покаяться. Затем мы еще вместе помолились, она просила прощения грехов. Маргита тоже долго разговаривала с одной женщиной. Она тоже хотела покаяться, но, не дождавшись конца нашей беседы, ушла, пообещав прийти позже.
Начиная с Могильного Мыса, мы стали… [на одном из служений проводить тему «Второе] пришествие Христа» и… поняли, что эта тема пошла очень хорошо. Сегодня это тема нашего служения.
Одна женщина пригласила нас на ужин. Нам пришлось разделиться на две группы, сначала одни сходили, потом другие. Это сильно хлопотно, и мы решили больше не соглашаться уходить к людям. Продуктов у нас самих хватает. А беседа таким образом не получается.
Людей было 90 человек, детей не много. Мы снова делали призыв, но никто не вышел. Анатолий сегодня был не один, с другим мужчиной. […] После служения они вдвоем подошли для разговора. У Анатолия в записной книжке записано около 15 мест [из Библии]. До полуночи мы беседовали с ними. Второй оказался его родным братом Володей. Они сказали, [что] если бы кто-нибудь вышел каяться, то они бы тоже вышли. Решили, что завтра Володя пойдет первым. А Анатолий уходит в рейс. Мы разбирали вопросы о крещении, об иных языках, о субботе. Это они сами всё вычитали в Библии и не могли разобраться. Когда они ушли, подошли еще три подростка. С ними беседовала Галя, и они хотели тоже покаяться. Мальчишкам 17, 15, 13 лет: Сергей, Игорь и Вася. Помолиться со всеми постеснялись, но каждый из них рассказал о том, что мучит его совесть. Потом зашли в палатку, и они каждый помолились. Когда я зашел в будку, шел уже второй час. Я еще перекусил, и мы быстро пошли отдыхать.
1.06. Понедельник. Озерное, 3-й день.
В конце детского служения очень плохо вели себя дети, и мы так и не смогли завладеть их вниманием. Потом пришла хозяйка, у которой мы вчера кушали,– для покаяния. Она молилась, рассказывала о своих грехах. Но у меня не было внутреннего чувства, что она возродилась. В назначенное время для покаяния пришло около 15 человек, но только одни дети. Старшим двоим было по 13 лет. Действительно, вспомнились слова: «Пустите детей приходить ко Мне…» Каждого я спросил, зачем он пришел, и только двое из них сказали, что пришли из интереса, посмотреть. Я попросил их оставить нас, и мы остались с теми, кто пришел покаяться. Две девочки пришли смешливые, им все было смешно. И когда я попросил одну из них оставить нас, она сразу посерьезнела и попросилась остаться. Все молились. Мы каждому подарили по Новому Завету. Позже паромщик неверующий нам говорил о своем сынишке, который тоже покаялся, что дети находятся под большим впечатлением от служений. Вообще, дети делают это очень искренно. И все сказали, что верят в прощение своих грехов.
Часа в два приехал Григорий с Марией из Чажемто. Узнали, что у нас сегодня тема об оккультизме, решили остаться до вечера. Они пообедали вместе с нами. Сами привезли копченое сало и стряпню. Свидетельствуют о перемене жизни. [Но] они никак не могут начать молиться вместе, и, чтобы им помочь, мы предложили помолиться вместе, и они тоже помолились вслух. Я предложил Григорию рассказать о своем обращении. Он согласился. Это будет первое свидетельство на нашем собрании. Мы все из верующих семей, поэтому мы в этой поездке не практикуем свидетельство.
На вечернее служение пришло много людей, похоже, что здесь посещаемость лучше. А с покаянием трудней. […] В конце сделали призыв к покаянию. Первая вышла женщина выпившая, затем вышел Володя и одна девочка. Девочка молилась искренно. Мы пели гимн «У двери Я твоей стою», а между куплетами делали призыв. Каждый раз выходило человек по шесть. Но не о всех покаяниях мы могли радоваться. Например: вышла одна женщина, стала молиться: «Я греха никакого не сделала, но вот у меня за один год было три гроба. За что меня Господь наказал?» Понятно, что это не было покаянием. А были [и] искренние, со слезами. Вышел вчерашний парень старший, Сергей. Но как только помолился, вскочил и убежал. После служения оставили покаявшихся. Подарили по Новому Завету, записали имена, немного дали наставления. Во время этой части покаялась еще группа. Одна женщина, которую мы заметили с первого служения, и девушка Валя из Могильного Мыса. Она там ходила на все детские и общие служения, и вдруг на второй день приходит на служение сюда. Подошла, кивнула нам головой, улыбнулась. Сестры с ней разговаривали. Она на дискотеки не ходит и не участвует в компаниях, как будто она верующая. И видно, ее тянет к нам. Но очень стеснительная. Сегодня она тоже вышла для молитвы.
[…]
2.06. Вторник.
Ночь была опять холодная, вода в умывальнике замерзла. Сегодня переезд. К 9 часам мы должны быть на берегу, паром должен отвезти нас в Колпашево. [Но] паром пришел только к 11 часам. Два часа сидели на берегу в ожидании. Только в поездках бывает такое время: посидеть, попеть. Минут 40 переправлялись на другой берег. Паромщик и его помощник равнодушны к истине: мы пели, они разговаривали между собой, а когда мы стали беседовать, стали отговариваться, что этому надо было учиться с детства. Хотя как люди они были расположены к нам. Нас высадили не совсем в Колпашево, а чуть в стороне, называется поселок Селекционный, относится к городу. Довольно большой поселок. Наш план из дому был, что заключительное служение и смена групп будет в Колпашево, поэтому мы намерены ехать в Колпашево.
При въезде в город мы оставили наш 66-й, а на «Ниве» поехали в разведку. У нас есть адрес одной сестры верующей. В Колпашево есть небольшая группка: 6 членов церкви и 4 приближенных. Сестра Елена Дмитриевна живет прямо в центре города. Она очень радушно нас встретила, правда приболела с печенью и лежала. Она проводит собрания. Есть еще зарегистрированные в Колпашево, их еще меньше, но у них есть молитвенный дом. Она радостно сказала, что теперь покаялось у них еще двое мужчин, и теперь у них есть братья. Спросила нас, можно ли им давать слово, пока они еще не приняли крещение, и когда мы сказали, что можно, она обрадованно сказала: «И я так думаю». Нам сестра очень понравилась: богобоязненная, неназойливая, искренняя. Обычно в таких группах старушки, если они руководят, не любят передавать руководство другим. А она с радостью готова передать его этим братьям.
Дальше мы поехали искать место. Понравилось нам место на территории школы. Пошли к директору, но там намерены сажать газоны, и она не могла нам разрешить. Вернулись к нашим друзьям. Времени уже много, а город большой. Мы поняли, что так быстро организовать богослужение у нас не получится. Похоже, евангелизацию в Колпашево надо отложить на конец [работы] следующей группы. Выехали снова за город, и пока сестры готовят обед, мы снова вернулись в город, сказали сестре Елене Дмитриевне о наших планах. Пообедали и поехали в поселок Селекционный, где есть два новообращенных брата.
Один из них – Готман Федор Генрихович, раньше работал заведующим фермой. Вся семья его [родителей] верующая, а его брат в Давлеканово на Урале – бывший узник. Федор Генрихович покаялся всего год назад. Мы подождали его для совета. Другой брат, Иван Иванович, сказал нам, что люди здесь слово не принимают. Они уже почти всем раздали Евангелия, [но] люди боятся, что это другая вера. Мне тоже казалось, что здесь будет трудно. Мы приехали в [такое] место, где недалеко есть православный храм. Где нет православной церкви, люди не могут удовлетворить свое томление души, чувство богоискания, а где есть, человек успокоил себя религией, и становится черствым к Богу. Действительно, религия – это опиум, наркотик, успокаивающий душу, но не снимающий грех. Но [мы все же] решили проводить здесь в Селекционном. Нужно помочь нашим братьям и сестрам, если даже будет и небольшой результат. Посоветовались и решили ставить палатку между домами на лужайке, где живет Федор Генрихович. Вечером сразу и поставили.
3.06. Среда. Селекционный, 1-й день.
Вчера вечером объявляли, утром опять поехали… Не помню, описывал я или нет, как мы делаем объявления. Нашу колонку с аккумулятором ставим на крышу «Нивы», подкладывая одеяло; один из братьев сидит рядом с водителем и правой рукой через открытое окно придерживает ее, а другой сидит сзади с микрофоном и объявляет. Называем время, место, тему служения. Просто рассказываем, что Бог любит их, что нужно читать Евангелие, в общем, говорим все, что приходит нам на сердце. Особенно хорошо получалось у Миши.
Здесь пришли дети постарше, сидели очень хорошо. Служение прошло как-то вдохновенно, и Лида свободно… рассказывала, и Володя как-то особенно хорошо пел. После служения мы поехали в Колпашево решать вопрос, как там проводить служение. Вчера нам понравилось место в парке, но Федор Генрихович советовал лучше центральный стадион. А больше ни одной хорошей поляны мы не можем найти. Решили идти к главе администрации, чтобы они дали нам стадион.
В приемной побеседовали с секретарем. В Бога не верит, но уже пробует лечить людей своим биополем. Объяснили всю опасность. Глава администрации, видно, старый партиец, судя [по тому], как он нас принимал, как расспрашивал. Женщина, которая занимается вопросами религии в горисполкоме, заболела, и поэтому ему не с кем было посоветоваться. Он нас и к священнику хотел послать, и к регистрированным. В конце я ему сказал, что он как государственный человек не решает вопрос, проповедовать нам или нет, а решает, можно ли в этом месте проповедовать. Разошлись мы с ним хорошо, получив его согласие. Оттуда пошли в отдел физкультуры и спорта. Женщина, узнав, что мы имеем разрешение главы администрации, стала обзванивать всех, от кого зависело использование стадиона, чтобы не получилось наложения с каким-нибудь спортивным мероприятием. Получив везде согласие, наметили 19–21 июня проводить служение в Колпашево на стадионе.
Приехали к своим и стали готовиться к служению. Так как народ здесь крепко держится за православие, мы решили первую тему сделать о втором пришествии, чтобы заинтересовать их. Народу пришло достаточно много, так же, как и везде, около 90 человек. Здесь мы сразу объяснили, что мы баптисты и что это значит. Все слушали внимательно, никто не ушел. Затем держали тему. Видим, что люди слушают внимательно. Сегодня был теплый день, и вечером сразу на нас налетели комары. Я разговаривал после собрания с одной молодой женщиной, Татьяной,– трудно было стоять спокойно, комары [буквально заедают]. У Татьяны сложные отношения с мужем, с матерью, и она спрашивала совета. Я ответил на основании Библии. Она призналась, [что] ей стало легче; ее мучили вопросы, как поступить в жизни: или ехать за мужем в Томск, или оставаться ухаживать за больной матерью. Еще я объяснил, что ей нужно покаяться, и тогда Господь войдет в ее жизнь, в ее семью и поможет разрешить ее вопросы. Это служение вдохновило нас, что здесь будет тоже успех. Вечером еще почти все ушли на озеро. Вернулись уже поздно, очень довольные. Там пели песни. Я оставался дежурить.
4.06. Четверг. Селекционный, 2-й день.
Утром проснулись от дождя. Опять резко похолодало. Спать теперь нам тепло: сестры спят на квартире, теперь нам хватает одеял, и мы хорошо отдыхаем. Мы надели на себя всё, что могли, чтобы не мерзнуть. Сыро, и поэтому в палатке тоже холодно. После детского служения два мальчика захотели покаяться. Они признавались в своих грехах и молились. На вечернее служение людей пришло меньше, чем вчера, видимо из-за холода. Но пришли те, кому было действительно интересно. После служения Татьяна пришла к нам в машину, чтобы покаяться. Молитва была обдуманной, содержательной. Также она поблагодарила Бога за прощение грехов. Сегодня мы делали призыв, и люди начали выходить каяться. Вышли две пожилые женщины и сказали, что они не будут креститься, а будут молиться так, сложив руки. Одна женщина очень сильно сокрушалась. Выходили еще другие, в общем человек около 12.
После эти женщины подошли ко мне (а это родные сестры) и сказали, что мать их была православная, а потом перешла в другую веру. Крестилась взрослая. Когда постилась, ничего не ела и не пила. На иконы не молилась. И когда узнали, что мы тоже так делаем, [обрадовались:] значит, эта такая вера. Я понял тоже, что она была у них христианка.
Вечером приехала вторая группа – наша смена. Приехало их 6 человек, Петя Бадрак – ответственный. Он не служитель, но уже давно работает по благовестию. Несколько поездок мы уже делали с ним вместе. У него хорошо получается. Второй брат – Сережа Швец. Вся группа из Прокопьевска, только из другой церкви. Сережа Швец – музыкант, проповедник, долгое время был руководителем молодежи. Он должен быть и шофером, права водительские он имеет, но нету навыка езды. Он недавно сдал на права. Третий брат – Игорь, всего два года [как] обращенный, очень искренний христианин. Три сестры – Есфирь и две родные сестры Надя и Люба. Две сестры – семейные… Решились оставить семьи и потрудиться на миссионерской ниве.
5.06. Пятница, Селекционный, 3-й день.
Вчера целый день шел дождь, ночью и утром опять дождь. И очень холодно. Провели детское, и после этого Володя улетел в Барнаул. Мы еще остаемся до завтра, у нас билеты на субботу на вечер. Сегодня к четырем часам пригласили тех, кто желает покаяться. Никто не пришел. К половине шестого пригласили верующих для отдельного собрания. В пять пришли девушки для беседы, но зашли и стали стесняться задавать вопросы. Побеседовали с полчаса, затем я спросил, кто из них хочет покаяться. Две изъявили желание, я ушел с ними в другую комнату, а остальные остались на служении. Марина и Ира много еще задавали вопросов, пока не исчерпали все, что их волновало. Потом я задал им несколько вопросов, мы склонились на колени и стали молиться. На мой взгляд, Марина еще не отдалась Господу. Ее волновали вопросы: можно ли танцевать, краситься и т. п. У Иры переживание вроде глубже. Днем выходила во двор Таня, сказала, что у нее на душе колебания и сомнения. Вопрос православной веры ей неясен. Мы посоветовали ей со своими сомнениями идти к Иисусу.
Сегодня пришло опять много людей. Наша тема: «Иисус Христос». Эта тема всегда идет хорошо. Сегодня у нас поет хор. Игорь поделился свидетельством о своем обращении. Хорошее собрание; видно, что Господь работает в сердцах. На призыв покаяться стали выходить люди: молодые женщины, мужчина один вышел. В целом около 15 человек. Когда служение закончилось, еще 5 женщин молодых подошли с желанием покаяться. Две из них – дочери Федора Генриховича. Мы еще не начали молиться, приходят еще три девушки. Когда они заходили, дочь Федора Генриховича сказала: «Дети наши пошли». Оказывается, одна из девушек – ее дочь. Все молились, впоследствии благодарили за прощение. Во время молитвы мы услышали вой сирены. Оказывается, недалеко загорелся гараж. Приехали пожарные, многие ходили смотреть. Я не пошел.
6.06. Суббота. Смена групп.
Утром к 10 часам мы пригласили всех покаявшихся. Пришло около 30 человек. Каждого лично спросили, как он себя чувствует. Некоторые говорили об облегчении, другие говорили о внутреннем беспокойстве и борьбе. Я понимаю, это те, кто не всецело предал себя Богу. Дали всем наставления, предложили собираться вместе с верующими (они тоже здесь были). Одна из женщин, которая вчера молилась, подошла еще после ко мне. Она не имела покоя в сердце. Ей было 9 лет, когда умерла ее мама. Она воспитывалась у бабушки. Теперь недавно умерла бабушка. Она глубоко пережила утрату. Но ее мучает совесть, что она знает и посещает могилку бабушки, а могилу матери она потеряла и не может ее посещать. И это она считает величайшим грехом, который Бог, наверное, никогда не простит. Я объяснил на основании Библии, что мы ничего не можем сделать умершим, их здесь нет, это только тело, одежда осталась от них. Есть опасность, что мы придаем большое значение культу умерших. Помнить мы должны их, но не посещая могилки, мы ни умершим, ни Богу не приносим вреда… Это нужно больше нам самим. Надо заботиться о живых. Она была так благодарна… ей стало так легко. Так дьявол иногда держит человека в цепях мучений совести [тем], что вовсе не является грехом.
Последние два дня шли дожди, и теперь была важная задача – снять палатку сухой. Наступил промежуток времени, когда не было дождя, ветер обсушил палатку. И мы быстро свернули палатку. Когда мы уже заканчивали, ко мне подошла женщина. Она посещала все служения, и детские тоже,– учительница. Лицо выражало глубокое волнение. Вчера вечером, когда пели гимн «Отзвучал благовестника истины глас» (это призывной гимн), она еле сдержала себя, чтобы не выйти вперед и не покаяться. Так в большом переживании она вернулась домой. Муж, встретив ее, посмеялся над ней: «Что, все верующие стали?» Тут услышали крик: «Пожар, ваш гараж горит!» Это горел вчера их гараж. Гараж сгорел, но не весь. Муж в этом гараже часто с другими мужчинами устраивал пьянки, и их притон сгорел. А корма для скота, что там хранились, не сгорели. Ночью она слышала как бы голос: «Смотри, будет еще хуже». И вот теперь, не выдержав этой борьбы, она пришла каяться. Покаяние ее было глубоким и искренним. Просила у Бога прощения за то, что учила детей атеизму. Это был последний колосок, срезанный в житницы Господни за эти благословенные дни. Группа собралась к отъезду. А следующая группа села в ГАЗ-66 и отправилась в Новоильинку. Мы в аэропорт и домой. Вечером уже были дома.